Страны с культурным релятивизмом

Концепция культурного релятивизма

Культурный релятивизм как этнографическое направление был основан Францем Боасом – американским естествоиспытателем и лингвистом, которого называют отцом американской антропологии. Концепция его заключается в отрицании этноцентризма, признающего все культуры равными. Но это очень обобщённое определение. Данной теме посвящаются диссертации, так что стоит рассмотреть её в подробностях.

Появление концепции

Культурный релятивизм, как и любая другая идея, имел определённые предпосылки для появления. Он начал формироваться вследствие перемещения внимания с понятия общества на такое явление, как локальная культура. Справедливо упомянуть, что условия для возникновения релятивизма создал и отказ от эволюционизма.

Когда внимание сконцентрировано на обществах, то в глаза бросаются их отличия по уровню развития. И это факт! Очевидно, что земледельческие общества намного выше по многим признакам, чем собирательские или, например, охотнические.

Тут всё просто. Намного сложнее ситуация, когда рассматривается только культура, а не общество. Потому что ко многим её сферам невозможно применение понятия прогресса. К художественному творчеству, например.

Большинство этнологов, обращаясь к культуре, принимали во внимание систему ценностей и норм, существующих в определённом обществе. И в рамках исследований часто выяснялся интересный факт. А именно то, что люди, которые принадлежат к разным обществам, по-разному оценивают те или иные действия, поступки. Одно и то же могло рассматриваться и как зло, и как добро.

И примеров масса. В Тибете, допустим, практикуется так называемое небесное погребение, подразумевающее скармливание трупа грифам. Там это считается чем-то высокодуховным и правильным. Люди других культур, соблюдающие правила традиционного захоронения, считают такой обряд диким и бесчеловечным.

Противоречия

В этой теме без них быть не может. Этнологи оказались в очень затруднительном положении, когда перед ними встал вопрос – так какая же из оценок верна? Самым удобным вариантом было принятие в качестве норм и стандартов западноевропейских взглядов и ценностей. То есть пресловутый этноцентризм.

И культурный релятивизм действительно не принимался многими исследователями. Самые ранние учёные, например, откровенно писали о возмутительной безнравственности дикарей и их аморализме.

Но время шло, понемногу формировалась терпимость к иному мировоззрению, обычаям, образу жизни. И исследователи более позднего времени стали понимать, что подход ранних наблюдателей слишком субъективен.

Так и начала формироваться теория культурного релятивизма. Согласно ей, нельзя рассматривать ценности и нормы, свойственные одному обществу, с позиции тех, которые характерны для другого, какими бы они ни были. Ценности и нормы можно рассматривать лишь с позиции членов данного, конкретного общества.

После закрепления данного мнения даже поступки первобытных людей, расценивавшиеся в западноевропейской культуре как безнравственные, стали восприниматься вполне моральными. Ведь они соответствовали нормам, которые существовали в те времена. Тогда тоже была мораль, просто она отличается от той, что действует сейчас.

Многие поддержали истину, на которой возник такой подход к данному вопросу. Впоследствии он был сформулирован более чётко, что позволило сформировать сначала концепцию морального релятивизма, а потом уже и культурного.

Основная идея

Замысел культурного релятивизма, несомненно, благородный. Создатели концепции стремились доказать, что те люди, которых колонизаторы считали дикарями, ничуть не ниже по уровню своего развития, чем европейцы. Все цивилизации эквивалентны и равноценны. Ни одна из них не может рассматриваться как более высокая. Шумерская цивилизация третьего тысячелетия до нашей эры ничуть не менее прогрессивна, чем западноевропейская XX века.

Поначалу эту концепцию считали пафосной из-за того, что она была направлена против колониализма и расизма. И признание её благородства, как бы там ни было, не исключает того, что в какой-то мере она ошибочна.

Ведь развитие культуры – это часть эволюции. Несмотря на то что ей свойственна определённая самостоятельность, определяемая особенностями того или иного общества. Но в целом человечество развивается по восходящей линии. Кто бы как ни считал, существуют как высокие, так и низкие типы общества. Разные локальные культуры можно соотносить в данном ключе.

Противоположные теории

Чуть больше внимания хотелось бы уделить сравнению таких понятий, как этноцентризм и культурный релятивизм.

К первому из перечисленных многие относятся негативно. Этноцентризм считается радикальным – он обосновывает мнимое превосходство и исключительность одного народа или нации. Таким образом, люди, которые его придерживаются, не могут усвоить достижения других культур. Этноцентризм плох тем, что он противопоставляет народы и обрекает нации на отставание.

К тому же этой концепции свойственен негативный оттенок. Многие приверженцы крайнего этноцентризма считают другие народы «отсталыми», называют их искусство грубым, а культуру – примитивной. Свою же нацию они именуют избранной, истинной. Нередко этноцентризм искусственно усиливается пропагандой с целью противостояния одной группы другой.

И в той или иной мере он свойственен каждому обществу. Иногда люди любой нации чувствуют своё превосходство над другими.

Так что этноцентризм – это всеобщая человеческая реакция. И у него есть свои плюсы. Без него невозможно проявление патриотизма и национального самосознания, групповой лояльности, а ещё он сплачивает людей.

В любом случае здесь должна быть мера. Лучшая установка звучит так: «Я предпочитаю мои обычаи и традиции, однако не отрицаю, что нравы и ценности других культур в чём-то могут быть лучше или не хуже».

Чему учит релятивизм?

На этот вопрос тоже стоит обратить внимание. Понятие культурного релятивизма характеризует тот факт, что к другим нравам и ценностям, возможно, кажущимися необычными и странными, всегда имеется другой подход. На это надо смотреть с точки зрения взаимного обогащения, обмена опытом. Релятивизм выступает в качестве системы действий и взглядов, которые позволяют оценить достижения других культур и народов. И, возможно, даже использовать их для развития своей нации.

Релятивизм учит, что каждую культуру надо воспринимать только исходя из её норм и ценностей. Это, кстати, развивает мышление, помогает обрести умение ставить себя на место другого.

Для понимания чужой культуры нужно просто связать свойственные ей черты с особенностями её развития. Ведь каждый элемент имеет своё отражение в истории. И ценность всех культурных компонентов рассматривается исключительно в её контексте.

Отдельные элементы системы того или иного народа являются общепринятыми и правильными потому, что именно в этой системе они себя зарекомендовали. Другие считаются ненужными и неприемлемыми по той причине, что их применение спровоцировало бы конфликтные и болезненные последствия в рассматриваемой социальной группе или обществе.

На самом деле успешное развитие культуры всего человечества в целом возможно лишь в том случае, если будут в умеренной степени сочетаться черты и этноцентризма, и культурного релятивизма. Кратко говоря, это важно потому, что лишь испытывая гордость за достижения своего народа, индивид может обратить внимание и на ценности другой нации, оценить ее, понять поведение членов других групп.

Мнение Мелвилла Джина Херсковица

К словам известного американского антрополога тоже стоит обратиться. Мелвилл Дж. Херсковиц значительно расширяет принцип культурного релятивизма и его применение. Учёный называет данное направление моральной теорией, где все суждения основываются на опыте, которые в дальнейшем воспринимаются каждым человеком через призму его собственных взглядов и понятий.

Антрополог говорит, что все традиции, обычаи и нравы очень гибкие, поэтому любая культура рано или поздно претерпит некоторые изменения. Нормы приемлемого поведения, например, могут преобразоваться, если изменится этическая основа. Самый простой пример: раньше во многих культурах считалось абсолютно нормальным, когда родители выдавали свою дочь за того или иного жениха. Сейчас это неприемлемо, поскольку с течением времени на первое место вышла и утвердилась свобода выбора.

Интересные мысли формирует культурный релятивизм в социологии. Это факт. Вот одна из таковых: «То, что одной культурной принимается или отвергается в определённый момент, становится стандартом нравственности». И это действительно так, ведь каждый человек, даже мысленно оценивая кого-то другого, руководствуется личными критериями. И Джина Херсковиц считает, что оценка предопределена силой опыта, закрепившейся в культуре.

Универсализм

Особое внимание стоит уделить рассмотрению данного понятия. Культурный релятивизм характеризует тот факт, что сосуществование и смена различных цивилизаций не ведёт к становлению и развитию единой системы взглядов. Ибо ценности различных народов неповторимы и оригинальны. Одна культура непроницаема для другой. Так что их линии развития расходятся. И становление общей мировой культуры – это нивелировка и усреднение.

А вот универсализм считает: оно не то что возможно, а неизбежно. Многие приверженцы данной системы взглядов считают историю человечества процессом постепенного объединения всех существующих в мире национальных культур в единую, общечеловеческую.

Развитие данной темы привело к тому, что исследователи выделили целый ряд так называемых универсалий. Это типовые аспекты жизни, проявляющиеся во всех известных обществах, а также явления, присущие каждой культуре на всех этапах развития.

Американский антрополог Джордж Питер Мёрдок вместе со своими коллегами из Йельского университета сформировал целую классификацию универсалий. Всего в неё вошло 88 поведенческих категорий. К ним отнесли одежду, имущество, место обитания, гостеприимство, подарки, понятие родственных связей, религиозно-идейные представления, наличие института брака и семьи, смерть и погребение, а также многое другое.

Однако эти категории нельзя воспринимать как безусловные. Взять, к примеру, семью. В том или оном виде она есть у всех сообществ. Однако в одних практикуется полигиния, в других – полиандрия, где-то предпочитается моногамия.

Объективность универсализма

Её невозможно отрицать. Культурный релятивизм и культурный универсализм – понятия с глубоким и обоснованным смыслом. Но о первом уже было сказано достаточно, так что можно обратить внимание и на второе.

Почему возникают культурные универсалии? Потому что все люди устроены одинаково. Мы имеем идентичные биологические потребности, и в процессе жизни сталкиваемся с общими проблемами, которые перед человеком ставит окружающая среда.

Самый простой пример – смерть. Все люди рождаются и умирают. Так что в каждом народе есть обычаи, связанные с этими процессами.

Ещё во всех культурах наблюдается почтительное отношение к материнству, есть понятия коллективного труда и гостеприимство. Везде, во всех народах такие качества, как самообладание, смелость и мужество, вызывают восхищение, в то время как трусость — презрение и сожаление.

Универсалии – это вечные экзистенциальные и онтологические константы бытия и фундаментальные категории картины мира. Некоторые из них, сложившись в архаических обществах, остаются актуальными и по сей день.

Немного философии

В чём правы основоположники концепции культурного релятивизма? В том, что они отказываются вешать ярлыки на те или иные представления о добре или зле, об аморальном и правильном. Однако также приверженцы данной мысли не уверяют, что все системы ценностей и норм абсолютно равноценны. Концепция культурного релятивизма такова, что любые взгляды рассматриваются в связи с обществами, в которых они действуют, и только. Никаких сравнений.

Релятивисты считают, что общечеловеческой морали не существует. И быть её не может. Потому что моральных систем столько же, сколько и культур.

Сейчас эта мысль стала очень модной. Однако ещё чаще люди стали рассуждать об общечеловеческой морали. В связи с этим хотелось бы обратиться к высказыванию советского искусствоведа, филолога и культуролога Дмитрия Сергеевича Лихачева. Профессор в одной из своих статей написал следующее: «Одно следует подчеркнуть – нравственность едина для всего человечества. Она не отличается по нациям, сословиям и классам. То, что нравственно для одного народа, является таким же и для другого. Фразы о том, что это «мораль коммунальной кухни», «капиталистов» и «пещерного человека» — лишь ирония».

Очень интересный пример. Культурный релятивизм в данном выражении особенно явно противоречит не только этнографии, но и историологии. И понять его несостоятельность можно, обратившись к мыслям английского поэта Джозефа Редьярда Киплинга.

Он говорил, что на исторический характер морали указывают неопровержимые факты. Ведь в зависимости от изменения общества, преображались и её нормы, представления о зле и добре. Однако исторический подход к данному понятию не равнозначен моральному и культурному релятивизму. Всё развивалось кумулятивно. Накапливалось то, что имело непреходящий характер. Так и формировалась общечеловеческая мораль и культура.

Заключение

На самом деле ещё можно немало рассказать о рассматриваемом понятии и всём, что его касается. Но подвести итоги хотелось бы ещё одним неплохим определением термина. Кратким, а потому хорошо запоминающимся. Звучит оно так: «Релятивизм — это относительность любых культурных ценностей. То есть фактическое отрицание абсолютных».

Источник

Все за сегодня

Политика

Экономика

Наука

Война и ВПК

Общество

ИноБлоги

Подкасты

Мультимедиа

Абсурд культурного релятивизма

Универсальны ли этические ценности, или у каждой культуры они разные? Проистекает ли из разнообразия культур то, что ни одна из них не превосходит другую? Сторонники идеи культурного релятивизма подкрепляют свою позицию множеством красивых слов. Но проблема в том, что они не выдерживают столкновения с реальностью и здравым смыслом.

История культурного релятивизма стара, как мир. Или, по меньшей мере, ненамного его младше. Уже древнегреческий историк Геродот отмечал, что каждый без исключения верит, будто обычаи его собственного народа и религия, в которой он вырос, самые лучшие, и что все относятся к собственным традициям с особым чувством, которое делает невозможным беспристрастный взгляд. В этом утверждении можно обнаружить намек на то, что объективное суждение о превосходстве одной культуры над другой невозможно.

В современную эпоху элементы культурного релятивизма подхватил деятель ренессанса XVI века Мишель де Монтень: он обратил внимание на лицемерие европейцев, называющих варварскими культуры, которые практикуют каннибализм. «Я нахожу, что гораздо большее варварство пожирать человека заживо, чем пожирать его мертвым, большее варварство раздирать на части пытками и истязаниями тело, еще полное живых ощущений», — писал он, осуждая религиозные войны во Франции. Однако Монтень, в отличие от современных радикалов, не считал, что разум может открыть объективные правила, а, как указывает Марк Фолья (Marc Foglia) в Энциклопедии Стэнфордского университета, подчеркивал большие сложности, которые с этим связаны. Он говорил, что лишь Бог в полной мере обладает объективной правдой. Однако французский гуманист не обратил внимания на то, что правда уже была возвещена и за этим следует, что релятивизм не имеет права на существование ни в каком своем виде. Поэтому неудивительно, что его произведения попали в «Индекс запрещенных книг».

Идеи Монтеня оказали влияние на Декарта. Автор высказывания «cogito ergo sum» предался практическому образованию, основанному на путешествиях и знакомстве с другими культурами. «Хорошо узнать обычаи других народов, чтобы лучше судить о своих собственных и не считать смешным и неразумным все то, что расходится с нашими привычками», — писал он в «Рассуждении о методе».

Культурный релятивизм — орудие критики Запада

В XX веке культурный релятивизм был принят в качестве метода в таких науках, как социология или антропология. Он должен был позволить избежать предвзятости при изучении других культур, однако использовали его не только как метод беспристрастной науки, но и как средство критики собственной культуры. Это прямо признали выдающиеся антропологи Джордж Маркус (George Markus) и Майкл Фишер (Michael J. Fischer) в изданной в конце прошлого века книге «Антропология как культурная критика». Они пишут: «Следующая установка антропологии — это служение культурной критике нас самих. Благодаря описанию образцов, преобладающих в других культурах, и критическому рассмотрению наших собственных, антропология расшатывает здравомысленный подход и заставляет задуматься над бездумно принятыми тезисами».

На практике это означает главным образом оспаривание мировоззрения, опирающегося на христианскую религию. Такая традиция в антропологии появилась давно, и начало ей положила Маргарет Мид (Margaret Mead) — автор работы «Взросление на Самоа» (1928). Исследовательница изобразила в ней картину мира, полного сексуальной свободы, которую поставила в пример консервативной Америке. Хотя результаты исследований оказались недостоверными, упомянутая книга сильно повлияла на сексуальную революцию и способствовала отказу американцев от традиционных норм.

Сейчас убежденность в равенстве культур в либеральных салонах и вузах, где заправляют либералы, стала обычным явлением. С помощью него стараются обосновать политику поддержки мультикультурных обществ, которая на деле способствует конфликтам и беспорядкам. Но культурный релятивизм — это не исключительно западное явление. На этот подход ссылается российский идеолог Александр Дугин. В тексте The Multipolar World and the Postmodern, опубликованном в издании Journal of Eurasian Affairs, он изображает картину мира, в котором «западная культура, философия, политика, экономика и технологии будут выглядеть лишь как один из локальных феноменов, ни в коей мере не превосходящий культуру, философию (. ) азиатских обществ и даже архаических племен». Еще более парадоксально выглядят отсылки к культурному релятивизму у мусульман, сопротивляющихся универсалистским поползновения Запада. Они говорят, что, в частности, права человека в разных культурах должны функционировать по-разному. Проявлением этого подхода служит Каирская декларация о правах человека 1990 года, которая подчиняет права человека шариату в качестве единственного источника их интерпретации.

Можно ли обосновать культурный релятивизм?

Пожалуй, самый частый аргумент в пользу культурного релятивизма гласит: само многообразие культур свидетельствует, что принципы ни одной из них не могут быть полностью справедливыми. Этот аргумент оказывается ошибочным, если обратить внимание, что люди придерживаются разных мнений, допустим, и по вопросу глобального потепления, но это отнюдь не значит, что ни одна из сторон не права, или что правда непознаваема. Разнообразие цивилизаций и существующих в них моральных и правовых принципов не исключает того, что некоторые из них опираются на добро и правду, а некоторые — на зло и фальшь. «Doctrina multiple, veritas una», говорили древние римляне.

Убежденность в отсутствии универсальных моральных стандартов и их обусловленности культурой сложно доказать. Это утверждение в принципе не отличается от субъективизма, который исходит из того, что каждый должен руководствоваться собственным моральным кодексом и не навязывать моральных убеждений другим. Между тем, святой и развратник, убийца и человек, жертвующий жизнью, здоровый и психически больной человек — все они могут иметь свой моральный кодекс и жить в соответствии с ним. Следует ли из этого, что их выбор одинаково хорош? Это очевидным образом абсурдно: люди несовершенны, а одновременно отличаются друг от друга. Поэтому ценности некоторых людей особенно сильно расходятся с объективной моралью. Раз цивилизация состоит из отличающихся друг от друга людей, то почему одни цивилизации не могут быть хуже других?

Культурный релятивизм, хотя в теории он кажется прекрасным, на практике означает дозволенность любой жестокости и несправедливости. Что последовательный культурный релятивист скажет об исламской цивилизации, в которой допускается насилие против людей с другим вероисповеданием? Ведь Коран гласит: «Убивайте их, где бы вы их ни встретили, и изгоняйте их оттуда, откуда они вас изгнали. Искушение хуже, чем убийство. (. ) Если они станут сражаться с вами, то убивайте их» (2:191). Воплощение этих заветов в жизнь мы видим сейчас ярче всего в действиях Исламского государства — в совершающихся там убийствах, жестоких казнях, изгнании людей, а также в преследовании иноверцев во многих мусульманских странах. Должен ли последовательный приверженец коранических принципов придерживаться правил собственной культуры?

Исламский мир — это отнюдь не единственная цивилизация, которая допускает жестокость. Подобный пример можно обнаружить в цивилизации Индии. Не одно тысячелетие там функционирует система разделения на так называемые варны: брахманы (жрецы), кшатрии (воины), вайшьи (торговцы, ремесленники) и шудры (исполнители простых работ). Ниже этих четырех групп стоят неприкасаемые. Помимо этого существует еще более строгое разделение на касты, которых в Индии существует несколько тысяч. Такой порядок происходит в значительной степени от завоевания Индии захватчиками — ариями, которые положили начало современным элитам. Можно сказать, что он носит расистский характер, хотя обосновывают его с помощью религии.

Следует обратить внимание на веру индусов в то, что рождение человека в определенной касте зависит от его жизни в предыдущем воплощении: если кто-то рождается парией, он несет заслуженное наказание за свои поступки, и помогать ему не следует. Поэтому на индийских улицах можно увидеть прокаженных и умирающих людей, чья судьба никого не волнует. Любопытно, что древние евреи занимали отчасти подобную позицию, веря, что болезни — например, проказа или слепота — это наказание за собственные грехи или прегрешения предков. Но этот подход изменил Иисус Христос, который сказал, комментируя судьбу слепого: «Не согрешил ни он, ни родители его, но это для того, чтобы на нем явились дела Божии», а потом исцелил его. У милосердия к страдающему и высокомерного равнодушия, смешанного с презрением нет точек пересечения. Как можно сравнивать эти два подхода?

Не меньшее пренебрежение к человеку (особенно к слабому) проявляется в китайской цивилизации. Царящий там много тысячелетий коллективизм создал плодородную почву для массовых убийств, совершавшихся руководством Мао, а сейчас служит оправданием для принудительных абортов. Китайская политика одного ребенка ведет к принудительному убийству нерожденных детей: теоретически это в какой-то мере запрещено государством, однако власти наказывают людей, «нелегально» обзаведшихся вторым или последующим ребенком, суровыми штрафами. Более того, нередки такие случаи, как произошел в июне 2012 года, когда 23-летняя женщина была арестована и наказана штрафом из-за второй беременности. Поскольку ее семья не могла заплатить большую (особенно в контексте китайской экономической обстановки) сумму, полиция заставила избавиться от ребенка.

Подобные ситуации становятся частым явлением, поскольку от полиции и чиновников требуется не только следить за соблюдением закона (запрещающего принудительные аборты), но и за эффективным контролем роста населения. Поэтому неудивительно, что они решаются на такого рода шаги. Это демонстрирует, но что способна культура, опирающаяся на принципы конфуцианского коллективизма и низкого статуса женщины в комплексе с посткоммунистической ментальностью.

Равенство культур — это абсурд

Таким образом, культурный релятивизм, несмотря на его популярность, оказывается абсурдным воззрением. Ведь он предписывает положить на одну чашу весов присутствующий в христианской культуре запрет на убийство с позволением на него в культуре исламской; христианское милосердие с его отсутствием в индуизме; христианское уважение к жизни и человеческому достоинству с презрением к этим ценностям в китайской цивилизации. Согласно культурному релятивизму, следует считать равными христианство, в котором бог приносит в жертву собственную жизнь, и цивилизацию ацтеков, в которой приносили человеческие жертвы кровавым божествам.

Вышеприведенные заключения абсолютно абсурдны, и поэтому даже сами культурные релятивисты иногда заявляют, что культурное разнообразие не дает права на причинение людям зла. Однако, как мы видели, причинение зла невинным нередко проистекает из фундаментальных основ многих цивилизаций, из «святых» религиозных книг, на которые она опирается (например, коранических принципов или священных писаний индуизма). Таким образом отказ принимать причинение зла другим во имя уважения равенства культур де-факто означает признание, что они. не равны.

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.

Источник