После выборов президента страны

Когда в России будут выборы президента следующие?Что будет после очередных двух сроков Путина?

Краткое содержание:

Когда будут следующие выборы Президента России

В начале весны 2018 года были выборы на пост Президента Российской Федерации. На них, конечно же, выбрали Владимира Путина. Юридически у него тогда пошел четвертый срок. Фактически же начинался пятый.

Большая часть народа, проголосовавшего в 2018 году за Путина, оказалась очень разочарована. Граждане Российской Федерации надеялись, что жизнь улучшится. А она ухудшилась. Главным изменением в худшую сторону оказалось увеличение пенсионного возраста в стране.

Ощущение, что российские власти забыли, что такое справедливость, а также разочарование в Путине обманувшем надежды на улучшение жизни — все это теперь поселилось во многих головах. Российским гражданам нужны реальные перемены, причем действительно к лучшему. Людям становится все более ясно, что Путин, являясь президентом, уже не в состоянии обеспечить их необходимыми изменениями.

Далее мы рассмотрим время следующих выборов на пост Президента Российской Федерации, а значит, что еще и получения русским народом возможности хоть что-нибудь в своей жизни поменять.

Время ближайших выборов на пост Президента Российской Федерации

Сейчас, согласно Конституции Российской Федерации, президент страны выбирается на шесть лет. Следовательно, ближайшие выборы на данный пост будут проводиться в начале весны 2024 года.

С самого начала в Конституции Российской Федерации был указан куда меньший срок правления президента, всего лишь четыре года, а не шесть, которые приняты теперь. Первый и второй сроки правления Ельцина составляли по четыре года. Далее столько же Российской Федерацией правил Владимир Путин.

В 2008 году подошел к концу второй подряд срок президенства Путина. Согласно Конституции, он не мог снова баллотироваться на президентский пост. Если власть не будет переходить из рук в руки, страна не будет постоянно развиваться — таким соображением руководствовались авторы Конституции, когда ее составляли.

Следующие выборы Президента России пройдут в марте 2024 года

Но в нее закралась небольшая неточность, которой и воспользовалось последующее правительство: «Не более двух сроков подряд». Авторы только хотели сказать, что сроки могут идти только подряд, причем их не может быть больше двух. Причем проигрыш выборов на второй срок, по задумке авторов Конституции Российской Федерации, должен означать дальнейшую пожизненную невозможность баллотироваться на пост президента.

Все это было только задумано авторами Конституции. Но что же касается реальной действительности, данная формулировка означает лишь перерыв между вторым и третьим срокам. А также между четвертым и пятым. И так далее. Примерно по такой схеме и действует Путин.

Когда формально правил Дмитрий Медведей, реально у власти стоял Владимир Путин. А Медведев, как только получил полномочия, реформировал Конституцию. Президент в конце осени того же года предложил, чтобы депутаты Госдумы далее оставались на своих постах по пять лет, а Президент — лет шесть.

Действия Государственной Думы

Во время реформирования Конституции Госдума на семь десятых состояла из членов «Единой России». Она охотно согласилась оформить предложенные Медведевым поправки. Буквально тогда большей части наблюдателей стало совершенно ясно, что в 2012 году собираются на пост Президента возвращать Путина, желающего остаться на посту Президента Российской Федерации максимально долго.

Благодаря реформам в Конституции, Путин сможет править в полтора раза дольше. А конкретнее — два срока суммой двенадцать лет (до 2024 года), а не восемь, как могли бы быть ранее (до 2020 года).

Что будет после очередных двух сроков правления Путина?

Хотя возрастание срока полномочий Путина и дало ему немного времени, его, все же, недостаточно для того, чтобы решить задачу полностью. И совершенно ясно, что данная задача всего одна: пожизненное правление Путина. Только находясь у власти, он, как и его ближайшее окружение, может оставаться жив и на свободе.

Сегодня совершенно очевидно одно: люди, находящиеся у власти, уже задумались над тем, чего ждать после выборов, которые пройдут в 2024 году. Они время от времени запускают в СМИ идею целесообразности новых изменений в Конституции Российской Федерации. Сейчас обсуждается перспектива присоединения Республики Беларусь к Российской Федерации в качестве нескольких новых областей России.

Власти Российской Федерации видят в этом только предлог для выгодных им самим поправок в Конституцию, необходимый, чтобы население приняло подобный шаг.

Если из двух стран (из Российской Федерации и Республики Беларусь) создать одну, для нее можно написать новые законы, причем любые, какие только захотят люди, облеченные властью.

Власти и население Республики Беларусь как-то не горят желанием присоединяться к Российской Федерации: первые потеряют политический вес на своей территории, а второе не собирается менять гражданство. Но у ныне действующих властей Российской Федерации существуют и другие варианты добиться своих целей. К примеру, сильные перемены в конфигурации власти в стране.

Следующие выборы Президента России пройдут в марте 2024 года

Одним из вариантов перемен является формирование так называемого «Государственного Совета». Предполагается, что править Российской Федерацией будет глава этого самого Совета. При этом президентский пост сохранится, но у самого президента полномочия будут сильно урезаны. То есть, создастся картина наподобие той, что сейчас в Германии: есть президент, но вся полнота власти принадлежит исключительно канцлеру.

Вот и получается, что вместо времени выборов гораздо уместнее спросить, будут ли выборы вообще. Чье-либо временное президенстство уже не пройдет. Путин в нем сам разочаровался, а еще тот, кто будет его заменять, должен будет находиться на посту до 2030 года, в котором Путину будет 78 лет. Потому власти стремятся найти для него способ остаться на посту пожизненно.

Очень велики шансы того, что мы очень скоро, причем в течение 2020 года, узнаем, на какие такие хитрости пошло нынешнее правительство Российской Федерации. Здесь не исключены никакие замыслы — от сравнительно мирной реформы в Конституции по любому предлогу до еще одних войн с другими странами и чрезвычайного положения для российских граждан. И ни один сценарий, даже самый дикий, не похож на надуманный или невозможный.

Источник

Предреволюционная ситуация и новый ГКЧП: что ждет страну после выборов президента

В выходные «Открытая Россия» провела всероссийскую акцию протеста «Надоел», направленную персонально против Владимира Путина, который находится у власти 17 лет и, по-видимому, планирует еще один, шестилетний, президентский срок. Власти сопротивлялись протестной инициативе: «Открытая Россия» объявлена «нежелательной организацией», в ее столичном офисе проведен обыск, перед и во время акции задержаны активисты в Москве, Петербурге, Казани, Кемерово, в Кирове арестован весь тираж обращений к президенту… В мае и июне оппозиция намерена устроить новые протестные выходы, и наблюдатели не исключают увеличения их массовости — после дерзких и успешных манифестаций в конце марта, на фоне забастовки дальнобойщиков и скандала со сносом пятиэтажек в Москве. Некоторые говорят о вступлении страны незадолго до президентских выборов в предреволюционный этап. Однако, скорее всего, такой прогноз делать преждевременно. Но допустимая неуправляемая развязка — на дистанции всего одного, финального акта истории.

Пессимистическая трагедия

Драматургически динамика зарождения и развития протеста обычно проходит следующие этапы:

• Захват, оформление и концентрация власти и собственности, постоянный рост эксплуатации и отъема, первоначальная реакция общества – подчинение;
• Затем – отчуждение части общества;
• Первые попытки протеста;
• Всеобъемлющий кризис системы и кульминационная «схватка добра со злом»;
• Развязка: или компромиссные, мирные экономические и политические реформы, или революция и насильственный перехват власти, или контрреволюция и репрессии, до нового витка противостояния.

Если использовать иллюстрацией предыдущий, советский период нашей истории, то окончательный, после Октябрьского переворота 1917 года, захват власти большевиками произошел с окончанием Гражданской войны, оформление заняло годы НЭПа. Узурпация, которая стала возможной с победой Сталина над Троцким, Зиновьевым, Каменевым, Бухариным и другими оппозиционерами, поставила точку в недолгой летописи НЭПа и открыла путь к нещадной эксплуатации и отъему (коллективизация и индустриализация на рабском труде репрессированных). Общество терпело — благодаря эмоциональному подъему в ходе первых пятилеток, под террором, позже — борясь под именем Сталина с внешним врагом и восстанавливая страну сразу после войны и при Хрущеве. Все это время правящая партийная номенклатура разрасталась, присваивала разнообразные привилегии (специальное жилье, транспорт, снабжение, медицина и т. д.), наращивала экономическое и политическое неравенство и, таким образом, дистанцировалась от остального общества, окукливаясь в отдельный класс.

Можно сказать, Советский Союз был скорее феодальным, нежели бесклассовым социалистическим государством (социализму вообще органичнее самоуправление, а не государственная иерархия): права собственности не распространялись на общество в целом, а коллективными были лишь на словах. В действительности собственность принадлежала Ордену-партии во главе с советским «монархом» — генеральным секретарем, чьи полномочия вполне соответствовали духу абсолютизма: Хрущев в сталинской манере быстро расправился сначала с Берией, затем с «антипартийной группой» Молотова—Кагановича—Маленкова; смещение того же Хрущева сравнимо с дворцовым переворотом (разве что оставили в живых, а не удавили и не прикончили табакеркой), Брежнев, убрав Шелепина и задвинув Косыгина, в конце концов избавился и от Подгорного. В ближнем кругу соратников слово дряхлевшего «дорогого Леонида Ильича» оставалось последним и решающим.

Расстрел забастовки рабочих в Новочеркасске в 1962 году и провал к концу 1960-х косыгинских реформ (экономическая дискуссия, дебюрократизация, расширение хозяйственных прав предприятий, хозрасчет, постановка во главу угла понятий себестоимости, прибыли, рентабельности) ознаменовали период отчуждения. Протестовали единицы, диссиденты, население бежало от авторитаризма кто куда — на дачи и в гаражи, в увлечение техническим творчеством, туризмом, литературой и бардовской песней, в самогоноварение, в «цеховики» и «шабашники», в «спекуляцию» и «фарцовку». Как бы теперь сказали — в самозанятость и теневую экономику. Высокие мировые цены на нефть, достигшие пика к окончанию правления Брежнева, и ускоренное освоение месторождений Западной Сибири позволяли власти и населению уживаться, достаточно сказать о широкомасштабном строительстве жилья и «объектов соцкультбыта».

Но заступивший на место Брежнева Андропов был вынужден признать: «Мы не знаем общества, в котором живем», — настолько глубоким оказалось отчуждение. Попытки нового генсека «привести в чувства» разложившуюся номенклатуру (капитальная чистка партгосаппарата, расстрелы руководителей московской торговли, инициирование «хлопкового дела» против узбекского феодала Рашидова, снятие за коррупцию другого, краснодарского, феодала — Медунова, преследование министра внутренних дел Щелокова, впоследствии покончившего с собой) оголили внутриэлитные конфликты. Геостратегическое противостояние с Западом (стабильно высокие расходы на оборону, снабжение «братских народов», война в Афганистане) и вместе с тем наступление на самозанятое население (борьба с прогульщиками, спекулянтами и «нетрудовыми доходами», а также антиалкогольная кампания наследника Андропова — Горбачева) в конечном счете привели к политическому протесту.

Экономический эксперимент, предпринятый при Андропове, то, что называлось «ускорением» (участие трудовых коллективов в обсуждении производственных планов, повышение самостоятельности директората, опять хозрасчет и договорные отношения с министерствами, усиленный контроль качества и зависимость зарплат от выработки, модернизация), во второй половине 1980-х был признан неудачным. Эмблемой технологического и производственного кризиса стала Чернобыльская катастрофа. И Горбачев сделал ставку на «демократизацию и гласность». В Москве восходит политическая звезда Бориса Ельцина, попытки вытолкнуть его из большой политики только добавляют ему энергии, интереса, симпатий и поддержки общества. Из ссылки возвращают опального академика, диссидента Андрея Сахарова. Впервые за десятилетия проводятся конкурентные выборы народных депутатов СССР, в советский парламент избирается большое число оппозиционеров. I Съезд нардепов в 1989 году шокировал граждан: с главной трибуны страны, из Кремлевского Дворца съездов говорят о культе личности Сталина, массовых репрессиях, пакте Риббентропа-Молотова, единоличной власти Горбачева, погрязшей в блате и злоупотреблениях номенклатуре… Альтернативные выборы становятся повсеместной практикой, в 1990 году пал бастион цензуры и вместе с тем разрушилась монополия на власть.

Начался последний, предсмертный этап биографии советской системы. «Демократизация и гласность» без перестройки экономики взорвали ее изнутри. Советский Союз покрылся очагами межнациональных конфликтов и эпицентрами движения за суверенитет и независимость: Нагорный Карабах, Сумгаит, Баку, Тбилиси, Новый Узен, Фергана, Ош, Вильнюс, Рига, Таллин, Приднестровье, Ереван, Душанбе. В обмен на экономически вынужденную внешнеполитическую разрядку, выход из Афганистана, объединение Германии, вывод оттуда советских войск и сдачу Восточной Европы Горбачев берет у Запада многомиллиардные кредиты, но, в наказание за силовое подавление протестов и наблюдая предбанкротное состояние СССР, Запад финансовую помощь прекращает. Свои сельхозпроизводители продукцию «зажимают». Страна погружается в тотальный товарный дефицит и перемещается в километровые очереди. Республики, прежде всего ельцинская РСФСР, требуют «перезагрузить» Союз на принципах конфедерации. Но Горбачев испытывает колоссальное давление реакционеров — силовиков и партаппарата, которые с заключением нового Союзного договора окажутся никем, ему грозят отставкой с постов генсека КПСС и президента СССР, о его единоличной власти уже и речи быть не может. Горбачев мечется: то отправляет войска на подавление мятежных республик (и так ссорится с армией), то соглашается на Союзный договор, то принимает программу рыночных реформ «500 дней», то склоняется к консервативной программе Рыжкова-Абалкина. Демократы из горбачевского окружения — Яковлев, Шеварднадзе — покидают его, Шеварднадзе на всю страну предупреждает о «надвигающейся диктатуре». В начале 1991-го Горбачев идет на павловскую «денежную реформу», государство, сводящее концы с концами, конфискует средства населения. В центре Москвы — бронетехника. Но демократы отвечают 700-тысячным митингом.

Кульминация борьбы «добра со злом» — якобы санкционированный Горбачевым путч ГКЧП, который подавлен не только мужеством Ельцина и его ближайших сподвижников, а в первую очередь беспрецедентно массовым гражданским сопротивлением. От идеи обновленного Союзного договора остаются «рожки да ножки», республики одна за другой провозглашают независимость, Коммунистическая партия ликвидируется, Съезд народных депутатов объявляет о самороспуске. В конце 1991 года, после Беловежских соглашений, Горбачеву не остается ничего, кроме как подать в отставку. СССР испускает дух.

На часах истории — половина третьего

На каком драматургическом отрезке находится сегодняшняя Россия? Все смешалось: мы видим приметы разных актов исторической драмы. Но тенденции позволяют определить «географию» курса. Сужу по фактам и событиям последних месяцев.

Захват и узурпация власти и собственности совершены: «командные высоты» сверху донизу по всей вертикали, в исполнительной и представительной ветвях заняты членами правящей партии. Суды, электоральные институты, основные СМИ — под ее контролем, под «колпаком» силовиков и сращенных с властью магнатов. До 80% собственности — в руках государства (показательная мартовская новость: единственный общедоступный пляж на сочинской Ривьере — и тот передается администрации президента и закрывается от «лишних глаз»). И то, что помимо госсобственности – не в случайных руках: например, осенью прошлого года СМИ сообщали о том, что «правительство разрешило компании, связанной с сыном генпрокурора РФ Игорем Чайкой, консолидировать 75% крупнейшего в России производителя шпал». Неономенклатура ограждена привилегиями, не снившимся советским бонзам: в прошлом году на вознаграждение топ-менеджмента одной «Роснефти», десятка человек, ушло 3,7 млрд рублей (при том, что долги компании достигли исторического максимума); доходы президента РЖД Белозерова в прошлом году увеличились вдвое и составили более 170 млн рублей; средний годовой доход сенаторов — почти 30 млн рублей (рост за год — вдвое), депутатов Госдумы — почти 18 млн рублей; родственники министра Ткачева — одни из крупнейших землевладельцев страны, и он не усматривает «конфликта интересов»; на этом фоне доходы директора ФСО Кочнева и его супруги, члена правления компании «Сибур» (49,5 млн рублей), неприлично скромны.

Халатность, коррупция и воровство перешагнули все мыслимые пределы: за прошлый год прокуратура выявила более 325 тыс. коррупционных преступлений, и их количество растет, как и средний размер взятки: на 75% в 2016 году, до 330 тыс. рублей. Из последних вопиющих примеров — наглая по затратам и смехотворная качеством «Зенит-Арена»; глава «Почты России» Страшнов, по мнению следствия, незаконно выписавший премии себе и своим замам на 270 млн рублей; хищение десятков миллионов рублей на строительстве резиденции самого Путина в Ново-Огареве. О реформах — одни разговоры. Это первый акт драмы.

Население сводит концы с концами. По данным правительства, 5 миллионов россиян прозябают на зарплаты ниже прожиточного уровня; у «Ведомостей» другие данные: 3 миллиона нищих, почти 8 миллионов за чертой бедности, 10,5 миллиона — в положении чуть выше черты бедности; Академия народного хозяйства сообщает, что три четверти соотечественников — в режиме «затянутых поясов»: экономят даже на еде, медуслугах и лекарствах; субъективно же бедными ощущает себя треть населения (ВЦИОМ). Люди бегут — сотни тысяч за границу (с интеллектом и капиталами — 17 млрд долларов чистого оттока в прошлом году), миллионы бегут «в тень» (Росстат: в «неформальном секторе» экономики — более 15 миллионов человек, с учетом совместителей — 30 миллионов, это больше 40% трудящихся; оценка Всемирного банка — в «тени» больше половины российской экономики). Отчуждение граждан от государства бросается в глаза. По замерам «Левада-Центра», треть опрошенных считают, что ничем не обязаны государству, а почти половина респондентов убеждены, что каждый вправе отстаивать свои интересы вразрез интересам государства. Это второй акт.

Обрушение нефтяных цен по причине «сланцевой революции» вкупе с внешнеполитической активностью и громадными оборонными расходами (плюс 6% в 2016 году, до 69 с лишним млрд долларов) вызывает экономический кризис. ВЭБ фиксирует: экономика вернулась к снижению, рост второй половины 2016 года перечеркнут, уверенно чувствует себя только ТЭК. Правительство обещает некоторые послабления бизнесу (сокращение сроков регистрации недвижимости, выдачи разрешений на строительство и подключение к сетям), но это — «припарка» по сравнению с «утюгом» угнетения: вместо того чтобы модернизировать экономику и делиться с обществом, Система выжимает из предпринимателей последние соки, «шьет» им новые статьи, уголовных дел – порядка трехсот тысяч, и количество продолжает расти, а Минюст предлагает ввести уголовное, до 7 лет лишения свободы, наказание за невыплату страховых взносов. Государство покушается на самозанятых, грозя им «налогом на тунеядцев» или отлучением от системы ОМС. Минфин полагает, что вкладчики должны уплачивать НДФЛ с процентов по банковским депозитам.

В то же время «Роснефть» и «Газпром» отказывают правительству в половине прибыли, а газовый концерн настаивает на увеличении тарифов для населения. На этом фоне Медведев снижает прожиточный минимум. Падают доходы бюджетников, недофинансируется здравоохранение, закрываются больницы. Последняя инициатива власти — реновация, фактически отменяющая конституционное право граждан на собственность, то, чем многие оправдывают унижение «шоковой терапией» и последующим социальным неравенством, — ставит «на уши» москвичей и заставляет напрячься остальных: покушение на личную собственность возвращает к феодализму, только уже под вывеской госкапитализма.

Монолит госаппарата расходится трещинами. Правительство думает запретить полицейским выезд за границу. Сами правоохранители и силовики — прокуратура, ФСБ, МВД, СК — не только «закрывают» министра «либерального» правительства Улюкаева и преступивших положенную меру обогащения регионалов — удмуртского Соловьева (подозрения в 140-миллионной взятке) и марийского Маркелова (250-миллионной), но и сажают друг друга (дело генерала Сугробова, которому только что дали 22 года колонии). Сенаторы (в том числе спикер Матвиенко) и госдепы из парламентской «оппозиции» выступают за детальный анализ обоснованности системы «Платон», освобождение митинговавших школьников и студентов (несовершеннолетних — 7% от общего числа задержанных), за проверку фактов из фильма ФБК о Медведеве. Региональные лидеры унижены «бюджетным централизмом», отсутствием реальных ресурсов, полномочий и осмеливаются критиковать Центр за «дефективность системы госуправления, не способной противостоять коррупционным явлениям», перекрывающей территориям возможности экономического роста (Алиханов, Артамонов, Гордеев, Минниханов, Толоконский). По грин-карте пределы Родины покидает бывший комиссар прокремлевского движения «Наши» Мария Дрокова.

Цензура преодолевается соцсетями: фильм ФБК об «имениях Медведева» собрал более 15 млн просмотров, фильму поверили более 70% посмотревших. На смену диссидентам типа Pussy Riot, Удальцова, фигурантов «болотного дела», Дадина, Демушкина, Мальцева выходит Навальный, объединяющий жителей столиц и провинции, юношество и взрослых, националистов и либералов. Его брат — заложник на зоне, сам Навальный, как и другие оппозиционные активисты и правозащитники, подвергается уголовному преследованию, арестам и нападениям. Но выводит на улицы десятки тысяч сторонников. По всей стране — митинги: против коррупции, наступления клерикализма, ипотеки, отмены льгот и непомерных коммунальных тарифов, экологически вредных предприятий. Жители Томска и строители Хакасии уходят в голодовку, борясь с чиновным, силовым и судебным произволом. Несмотря на угрозы и применение полицейской силы, бастуют дальнобойщики, все чаще и громче требования отставки президента и правительства.

Коррупцию в органах власти считают неприемлемой 90% россиян, а почти 70% возлагают на Путина личную ответственность за нее. Более половины говорят, что устали ждать от него перемен, прежде всего в борьбе со мздоимством, в повышении уровня жизни, зарплат и пенсий. Но президент подписывает «закон Тимченко» и повторяет установку о том, что борьба с коррупцией — инструмент «арабской весны» и «Майдана», что государство разберется само. ФСБ засекречивает ответ на запрос депутата Рашкина о содержании фильма «Он вам не Димон», сам премьер упрямо отказывается комментировать фильм по сути, обзывая «компотом» и «политическим заказом». Это третий акт.

Главное – не выборы, а что после них

И все же не четвертый. А если сопоставлять с позднесоветскими событиями — «половина третьего». Путин непререкаемый авторитет и «разруливает» внутриэлитные разборки, 63% избирателей не видят альтернативы ему на грядущих президентских выборах и настроены за него голосовать. Обходится без нового «болотного дела», отпустили Дадина и Чудновец, СК не стал возбуждать дело за «оскорбление чувств верующих» на гражданских защитников Исаакия, Минобр призвал не наказывать школьников и студентов за участие в митингах, а некоторых особо рьяных «педагогов» пожурили или отстранили от преподавания.

Видно, что власти стараются «не играть с огнем», действовать аккуратно, соблюсти баланс (если суд удовлетворит требование прокуратуры — посадить видеоблогера Руслана Соколовского на 3,5 года — это будет выглядеть абсурдно и по-инквизиторски). Московская мэрия согласовала проведение акции протеста 6 мая в центре столицы. Минкомсвязи, оказывается, не против разрешить использование нацистской символики в научных трудах и произведениях искусства. В конце концов, можно смягчить и нормы из «пакета Яровой»: гайки у нас закручивают не из-за кровожадности испуганной Системы, а чтобы вовремя их открутить. Из нынешних «Афганистанов» мы еще не вышли. Проявить политическую активность определенно готовы лишь 3% соотечественников, еще 16% — «в какой-то мере». Да и Навальный не Ельцин, а, скорее, Сахаров (нехитрый принцип его программы – «отнять и поделить» — больше похож на прекраснодушный сахаровский проект конституции, чем на будущую сложную реальность), и соцсети — не Центральное ТВ, а «кухонные разговоры». Ну, а если прижмет — ОМОН и Росгвардия показали, что могут действовать решительно и жестко.

Я бы сравнил «текущий момент» с 1986-87 годами, еще более-менее благополучными для СССР, когда подросли нефтяные цены, из ссылки выпустили Сахарова, а из тюрем — полторы сотни диссидентов, в Москве прошла первая несанкционированная демонстрация, а в Казахстане и Прибалтике — первые массовые выступления против советской власти, когда на телевидении появились «До и после полуночи» и «600 секунд», КГБ прекратил «глушить» «Голос Америки», начался конфликт Горбачева с Ельциным, ЦК КПСС признал насущность реформирования экономики, а Кремль и Белый дом предприняли перезагрузку отношений. И не думаю, что грядущие президентские выборы принесут сюрпризы.

Куда мрачнее возможная перспектива после выборов. Министр экономического развития Орешкин не исключает, что до конца года нефть подешевеет до 40 долларов за баррель: за последние три года уровень безубыточности сланцевой добычи в США сократился вдвое и продолжает падать. Если и когда это случится, Путину придется уронить рубль, множить и поднимать налоги, тарифы и пенсионный возраст, «железной рукой» выводить из «тени» самозанятых, одновременно — определяться с курсом экономических реформ, выбирать из программ то ли либерального ЦСР, то ли консервативного «Столыпинского клуба», ужесточать дисциплину в своей «вертикали», умерять аппетиты архаичного и воинственного Кавказа (а может, и мусульманского Поволжья) и номенклатуры (справедливорос Миронов, председатель СК Бастрыкин и Минюст, каждый со своей стороны, уже предлагают считать взяткой и нематериальные услуги, запретить госслужащим пользовать имущество на сумму свыше 500 МРОТ, а также конфискацию незаконно нажитого добра), сокращать оборонные расходы и бросать силовиков на толпы манифестантов. Путин будет вынужден испытывать возрастающее с разных сторон давление и объясняться как с населением, так и с антагонистичным ему аппаратом — а он возьмет и исторгнет нового раскольника — Ельцина. Плюс еще неизвестно, куда приведет путинское «танго» с Западом и Востоком. Все это весьма похоже на раздвоенное положение Горбачева в 1990-91 годах.

Все зависит от проекта будущего, который, в отсутствие реальных достижений, выдвинет Путин на президентских выборах (крымские и внешнеполитические «подвиги» уже мало кого убеждают), от его искренности и решимости взяться прежде всего за экономические, а следом политические преобразования, от его умения лавировать между нуждами взаимопротивостоящих классов и страт, его искусства убеждать их и навязывать компромиссы.

Маршрут не будет гладким и бесконфликтным, а развязка и вовсе может оказаться неудачной. И не будем забывать, что победа над ретроградами из ГКЧП принадлежит еще и третьей силе, кроме Ельцина и граждан, — армии, которая отказалась давить танками народ. Поэтому не исключаю, что особая роль в усмирении потенциала нового «ГКЧП» отводится президентом Сергею Шойгу — популярному, но здравомыслящему, ответственному и дисциплинированному. Даром что ли именно с ним да Медведевым Владимир Владимирович уединялся в арктической ледяной пещере. Даже если троица обсуждала будущее популяции полярных сов, это, вероятно, послужило отрезвляющим жестом «ястребам» из других золотопогонных и беспогонных ведомств и корпораций. По крайней мере, хочется надеяться.

Ведь, по сведениям Росгвардии, у 4,5 млн россиян на руках 7,5 млн единиц оружия (включая холодное), и динамика положительная. В нашем обществе очевидный раскол: одни поддерживают Навального — другие называют его сторонников «либерал-фашистами», «предателями», «пятой колонной» и «врагами народа»; одни защищают Исаакий от РПЦ — другие ратуют за передачу собора Церкви и так далее. И не дай бог, если кульминацией разворачивающейся исторической драм ы станет ГКЧП-2 и баррикады, а оружие (не только зеленка и кислота) пойдет в ход и против власти (если только ее не поджидают подлодки до Аргентины), и друг против друга.

К чему приведет такой сценарий? Один вариант — к конфедерализации, общественному договору и демократии, а вернее всего — к «ледяной» необходимости заново сшивать страну и к диктатуре. Наша история знает и такие примеры: вспомним, во что выродились Февральская и Октябрьская революции, с периода которых начался этот текст.

Публикации рубрики «Мнение» выражают личную точку зрения их авторов.

Источник