Конфликты развивающихся стран между собой
Войны между развивающимися странами, возникшими на развалинах колониальных империй, обусловлены старыми, как мир, причинами: самоутверждение или создание нации, укрепление национальной безопасности, демонстрация своего могущества.
Специфика конфликтов в третьем мире вытекает из столкновения двух направлений исторического развития. С одной стороны, освободившиеся страны являются порождением и наследниками колонизаторов; колониальные державы установили их границы, навязали им методы управления, стандарты поведения и моральные ценности Запада (образ жизни, техника, нация, равенство, свобода).
С другой стороны, новые государства испытывают существенное влияние идей и традиций доколониального периода их истории. Раздел Латинской Америки, Ближнего Востока или Африки на государства европейского типа наложился на многовековые реалии и конфликты: расовые, межплеменные, религиозные. Границы, проложенные колонизаторами, представляют собой элемент стабильности, однако легитимность, постоянство этих границ наталкивается на неопределенность, поскольку те, кто их устанавливали, не учитывали и не могли учитывать этнические и человеческие факторы доколониальной эпохи.
Этим объясняется наличие в третьем мире классических геополитических противоречий (например, стремление к господству того или иного государства в данном регионе), осложненных антагонизмом, связанным с несовпадением государственных границ с исторически сложившимися этническими реалиями. Геополитические проблемы могут быть проиллюстрированы тремя примерами: Израиль, Персидский залив, бывшая Югославия.
Израиль и арабы: минимум три геополитических логики С чисто геополитической точки зрения Государство Израиль, созданное в 1948 году, имеет две характерных черты. Оно было задумано как государство евреев, иностранный анклав западного типа в Палестине, в окружении арабского мира. Кроме того, этот регион Ближнего Востока, где расположены также Ливан, Сирия и Иордания, имеет богатейшую историю и ограниченную территорию и очень плотно заселен.
В этих условиях еврейское государство могло выбирать один из трех вариантов геополитической логики:
• Логика осажденной крепости. После массового уничтожения евреев гитлеровцами накануне и во время Второй мировой войны (1933-1945 гг.) Государство Израиль должно было представлять собой последнее прибежище для евреев в случае нового гонения. Следовательно, необходимо было создать крепость, способную противостоять любой агрессии. Именно такую политику проводил Израиль с 1948 года до конца 80-х годов: защищать себя от арабов (считавших, что евреи захватили их исконные земли), опираясь на союз с внешними силами (главным образом, на Соединенные Штаты Америки).
• Логика земли обетованной. Мечта лежит в основе многих геополитических демаршей. Так например, Израиль, неотделимый от современной идеи мононационального государства, связан также с землей обетованной, о которой Господь говорил Моисею. Этим объясняется попытка некоторых израильтян (предпринятая, в частности, М.Беги- ном, премьер-министром Израиля в период с 1977 по 1983 год) восстановить Израиль в библейских границах (т.е. присоединить к нему левый берег реки Иордан). Частично эта идея отражает сокровенное желание всех израильтян. Недаром израильский парламент провозгласил Иерусалим единой и вечной столицей Израиля (30 июля 1980 г.). Что же касается левого берега реки Иордан, оккупированного израильтянами в результате шестидневной войны (июнь 1967 года), то его аннексия не представляется возможной даже с точки зрения Израиля. В начале 90-х годов Израиль в границах 1949 года насчитывал около 4 миллионов евреев и примерно 900.000 арабов, ставших гражданами Израиля. Население левого берега реки Иордан насчитывает примерно миллион арабов-палестинцев, чей уровень рождаемости соответствует показателям третьего мира, тогда как уровень рождаемости в еврейских семьях приближается к западным стандартам. Таким образом, аннексия левого берега реки Иордан и наделение палестинцев статусом граждан Израиля может привести к нарушению экономического и социального равновесия в этой стране и к утрате самобытности еврейского государства.
• Логика согласия с арабами. Может ли народ, даже поддерживаемый диаспорой, вечно жить в замкнутой крепости? Проходит время, меняются поколения, забываются причины, побудившие народ к добровольному заточению. Появляется усталость, стремление жить «нормальной» жизнью. Возникает необходимость наладить сосуществование с врагом, с чужими. Конкретно это выражается в обмене территории на признание и мир. Именно этот путь был выбран израильским руководством в 1990-х годах (Совместная израильско-палестинская декларация о принципах автономии, подписанная в Вашингтоне 13 сентября 1993 года).
Эта логика предполагает важные геополитические изменения. С 1948 года и до конца 1980-х годов Израиль и арабы (за исключением Египта, подписавшего мирный договор с Израилем 26 марта 1979 года) непрерывно готовились к войне. Над Израилем постоянно висела угроза быть сброшенным в море. Логика согласия требует от обеих сторон сделать болезненную переоценку ценностей: арабы должны признать, что Израиль является законным государственным образованием на Ближнем Востоке, а Израиль должен осознать свою принадлежность к этому региону, т.е. отказаться от логики осажденной крепости, более полувека лежавшей в основе его легитимности и его национального единства.
Пример Израиля подтверждает, что не существует геополитического детерминизма. Люди познают географию через призму своих потребностей, своей истории, культуры, своих опасений и стремлений. Так, Ближний Восток может быть регионом вечных конфликтов, но может стать одной из лабораторий, где осуществится величайший эксперимент нашего времени: разработка правил сосуществования людей, которые до сих пор воспринимали друг друга как непримиримые враги, хотя корни их общего прошлого тянутся из глубины веков.
Персидский залив
Персидский залив является типичным примером геополитических целей. Он еще раз подтверждает, что между географией и историей существует неразрывная связь; несмотря на постоянство физических реалий, их влияние и значение непрерывно меняются в зависимости от количества людей, их потребностей, их перемещений, их социально-политических структур. Более того, геополитическая ценность того или иного региона слагается как из его характеристик (например, для Персидского залива в XX веке основным показателем является наличие двух третей мировых разведанных запасов нефти и газа), так и из его положения в системе мировых потоков: экономических, культурных, политических.
На протяжении многих веков геополитическая ценность Персидского залива была результатом двух исторических и географических факторов. Во-первых, он представлял собой важный перекресток торговых путей между Востоком и Западом, в частности, через него шла торговля шелком и пряностями. Во-вторых, Персидский залив всегда был одним из тех промежуточных зон, где сталкиваются и перемешиваются интересы и культуры разных империй и цивилизаций: Рим, а затем Византия и Персия; арабы и персы; сельджуки и монголы; Оттоманская империя и Персия; наконец, в XIX веке Оттоманская империя, Великобритания (путь в Индию) и Россия (прорыв к теплым морям). Со времени Второй мировой войны и до 80-х годов Ближний Восток и, в частности, Персидский залив, были одним из геополитических театров, более или менее нестабильных, где разыгрывались сценарии непрямых столкновений между Соединенными Штатами Америки (в союзе с шахским Ираном, Саудовской Аравией и Арабскими эмиратами) и Советским Союзом (опиравшимся на ненадежное сотрудничество с Ираком Саддама Хусейна).
С точки зрения геополитики, Персидский залив иллюстрирует два положения:
Влияние фактора искажения. Для Персидского залива таким фактором является нефть. Действительно, в настоящее время нет другого района в мире, где было бы сконцентрировано такое количество жизненно важного сырья для промышленно развитых стран. Значение нефтяных месторождений связано с особой исторической коньюктурой: резким возрастанием роли нефтепродуктов в экономике западных стран, особенно после Второй мировой войны. Этим объясняются как нефтяные кризисы 1973 и 1979 годов, так и война 1991 года за освобождение Кувейта, захваченного Ираком во главе с Саддамом Хусейном. Как сложится обстановка в этом регионе через двадцать лет или через сто? К тому времени могут быть открыты другие месторождения, возможно, будут найдены способы рентабельной эксплуатации других источников энергии. Останется ли нефть тем самым черным золотом, каким она была на протяжении XX века?
Сочетание соперничества на мировом и локальном уровне. С давних пор и особенно в XX веке (до свержения шахского режима в Иране в 1979 году) Персидский залив являлся несамостоятельной зоной, ареной столкновения интересов сначала империй, а затем — Советского Союза и Соединенных Штатов Америки. В 80-е годы Иран, возглавляемый Хомейни, начинает вести непредсказуемо, Ирак Саддама Хусейна стал претендовать на роль защитника залива, и только Саудовская Аравия благоразумно держалась под надежным крылом США.
Таким образом, некоторыми прибрежными государствами была сделана попытка играть более или менее самостоятельную роль, но сокрушительная победа коалиции во главе с Соединенными Штатами над войсками Саддама Хусейна и освобождение Кувейта показали, что «порядок по-прежнему царит в Персидском заливе».
Но не явилась ли война в Кувейте последней миссией во главе коалиции государств, которую выполнила Америка, повинуясь своим рефлексам сверхдержавы, но уже без глубокого внутреннего убеждения в том, что она призвана играть роль мирового жандарма?
Эволюция любой промежуточной зоны — а Персидский залив не составляет исключения из правила — является частью более обширного процесса. В нестабильном и ненадежном мире, наступившем после окончания холодной войны, Персидский залив по-прежнему остается объектом притязаний внешних сил. Подлинная ценность этого объекта меняется в зависимости от конкретных обстоятельств. Продолжит ли Россия усилия, чтобы обеспечить себе выход к теплым морям? Но между теплыми морями и Россией лежат препятствия в виде неурегулированных проблем в постсоветском пространстве. Нефть? После нефтяных кризисов 70-х годов неуклонное снижение цен на это сырье позволяет воспринимать его, как один из множества сырьевых товаров. Исламский фундаментализм? Разумеется, это явление беспокоит Запад, но оно провоцирует потрясения прежде всего в самих мусульманских странах и не вписывается в рамки классических геополитических противоречий. Не является ли исламский фундаментализм одним из идеологических движений, похожих на протестантство XVI века или на социалистические движения ХIX-ХХ веков, которые принадлежали миру политики и трансформировали его по воле заинтересованных сторон (государств, политических партий, профсоюзов, отдельных личностей)?
Бывшая Югославия: этническая чистка или деградация геополитики? Этнические конфликты
После крупных изменений в Восточной Европе, имевших место в 1989-1991 годах (крах коммунистических режимов и развал СССР), наступила эпоха ожесточенных этнических конфликтов на всем пространстве от Балкан до Кавказа.
Эти конфликты характеризуются тремя основными чертами:
• Они возникли в регионах совместного проживания иногда очень близких народов, которые разделены одним или несколькими элементами, воспринимаемыми как непреодолимые различия. Так, в бывшей Югославии живут хорваты, сербы и боснийцы, имеющие общие лингвистические и культурные корни, но исповедующие разные религии (хорваты — католики, сербы — православные, а боснийцы — мусульмане).
• Эти линии раздела, их значение неразрывно связаны с общей трагической историей народов-соседей (например, постоянные кровавые конфликты между хорватами, сербами и боснийцами на протяжении всей истории Югославии, с 1918 по 1941 год, затем с 1944 по 1991 год, причем межэтнические столкновения не прекращались даже во время немецкой оккупации с 1941 по 1944 год). Этим объясняется принадлежность южных славян к различным этническим группам, усиленная пережитыми трагедиями и сохранившаяся несмотря на объединение их государств.
• Взаимная ненависть, возникшая много веков назад, сохраняется и проявляется в политике этнической чистки. Делаются попытки устранить любые формы сосуществования этнических групп на одной территории. Каждый народ должен составлять однородную компактную массу, проживающую на земле, свободной от инородцев и имеющей четкие границы. Короче, каждый должен жить у себя дома! Геополитика и «этническая чистка»
Понятие «этническая чистка» возникло в среде европейских националистов, прежде всего у немцев.
Две навязчивых идеи (характерных также и для Германии) постоянно присутствуют в жизни Югославии. С одной стороны, груз несправедливости прошлого (например, сербы, разбитые турками 20 июня 1389 года в битве при Косово, считают себя защитниками христианства от посягательств мусульман). С другой стороны, неспособность или невозможность располагать стабильной территорией, отсюда вечные противоречия между необходимостью сосуществовать с другими народами и мечтами об идеальной родине, реализовать которые можно только в результате этнической чистки.
Помимо чрезвычайной жестокости этой операции (уничтожение и/или перемещение части населения) осуществление этнической чистки ставит два вопроса, на которые крайне сложно дать ответ:
а) Могут ли существовать совершенные однородные государства на строго ограниченной территории? Внутри любого государства далеко не все граждане одинаково отождествляют себя с каким-либо коллективным понятием (родиной, нацией); принадлежность отдельного индивидуума или группы к стране или народу чрезвычайно сложна и подвижна. Человек не является и не может являться частью монолита. Кроме того, множество территорий является предметом притязаний сразу нескольких народов, причем каждый из них выдвигает самые солидные аргументы.
Существует всего несколько примеров однородных государств:
• Япония. Эта страна обладает уникальным набором черт, определяющих ее однородность: положение островного государства; периодическая изоляция от остального мира, иногда длящаяся несколько веков подряд; нравы и культура, усугубляющие национальную специфику. Но в конце XX века Япония испытывает заметное влияние внешнего мира в силу увеличения и интенсификации своих международных контактов.
• Франция также представляет собой пример однородного государства. Это является в значительной степени результатом непрерывного воздействия на Францию механизма интеграции, действующего, главным образом, через систему национального образования.
Может ли народ представлять собой монолит? Даже историческое, культурное и политическое единство не может устранить многочисленные различия и противоречия, характерные для любого коллектива людей, несмотря на его сплоченность. Более того, единство, навязанное народу во имя беспощадной идеологии, неизбежно несет в себе семена жестоких трагедий. Это хорошо видно на примере послевоенной Германии, проклятой нации, которая должна найти свое место среди «нормальных» стран.
б) Если предположить, что этническая чистка даст ожидаемый результат — что весьма мало вероятно — (для бывшей Югославии это означало бы создание однородных государств сербов, хорватов и боснийцев), то это неизбежно породит все проблемы и противоречия, присущие логике осажденной крепости. Во-первых, сохранится комплекс фрустрации, связанный с утратой какой-то части территории. Например, в 90-х годах более сильные сербы и хорваты вытеснили боснийцев с их земель, что заставляет последних готовиться к реваншу. Во-вторых, рано или поздно однородные государства столкнутся с дилеммой каждой осажденной крепости: либо продолжать круговую оборону, которая в принципе может длиться вечно и постоянно быть готовым к новой войне, либо попытаться все-таки прийти к согласию со своими соседями, обеспечить сосуществование и создать в пост-юго- славском пространстве систему межэтнического сотрудничества. Может ли стремление к этнической чистоте окончательно устранить присутствие инородцев? И даже если инородцы будут уничтожены, принесет ли это мир и спокойствие победителю?
Ни одно государство не может существовать без своей основы, т.е. без территории. Права государства на ту или иную территорию утверждаются путем и в результате войны. Затем то, что было захвачено силой, легализуется с помощью права (в частности, посредством мирных договоров).
Многие территории были и остаются предметом притязаний нескольких государств. Это одно из следствий бурных исторических событий. Примером может служить Иерусалим, где находятся святыни сразу трех религий: иудаизма, христианства и ислама.
В конце XX века, территориальные претензии неизбежно ведут к войне, что подтверждает пример бывшей Югославии. В психологии народов до сих пор проявляются инстинкты крестьянина, считающего, что владение землей является наиболее надежной гарантией безопасности. Но современная жизнь немыслима без перемещения людей, товаров, идей. Усиление этих потоков вызывает необходимость анализа другого аспекта отношений между человеком и пространством, которым занимается геоэкономика.
Вопросы к разделу VIII
1. Можем ли мы считать противостояние «холодной войны» воплощением принципа дуализма классической геополитики? Поясните на примерах.
2. Как изменилось значение фактора пространства в международных отношениях послевоенного времени?
3. Что такое политика «равновесия страха»? Является ли она эффективным средством предотвращения войн?
4. Существуют ли, с точки зрения геополитики, способы умиротворения региональных конфликтов? Приведите конкретные примеры.
Источник
