Детские рисунки чудесное путешествие нильса с дикими гусями

Мягкими, неслышными шагами подошел лис Смирре к озеру.
Он подбирался к стае так тихо, так осторожно, что ни один гусь не
услышал приближения врага. Но старая Акка услышала. Резкий крик ее разнесся над озером, разбудил гусей, поднял всю стаю в воздух.
И все-таки Смирре успел схватить одного гуся.
Лис бросился к лесу — Нильс за ним.
— Сейчас же отпусти гуся! Слышишь? — кричал Нильс.
— Ах, это твой гусь? Тем лучше. Можешь посмотреть, как я его съем. Я это ловко делаю!
. Нильс бросился вперед. Обеими руками вцепился он в лисий хвост и дёрнул что было силы.
От неожиданности Смирре выпустил гуся.

Нильс искал бедного Тирле недолго.
В самой гуще кустарника он увидел серый комочек шерсти с реденьким, как
метелочка, хвостиком. Это был Тирле.
— Перебирайся ко мне на плечи, — скомандовал Нильс.
— Я боюсь! Я упаду! — пропищал Тирле.
— Да ты уже упал, больше падать некуда! Лезь скорее! Тирле осторожно
оторвал от ветки одну лапу и вцепился в плечо Нильса. Потом он вцепился в него второй лапой и наконец весь. перебрался на
спину к Нильсу.

Одна за другой крысы оставляли добычу и бежали на звук дудочки. Самые
упрямые ни за что не хотели уходить — жадно и быстро они догрызали крупные крепкие зерна. Но дудочка звала их, она приказывала им покинуть замок, и крысы не смели ее ослушаться.
Чуть только дудочка замолкала, крысы шевелили усами, оскаливали пасти,
щелкали зубами. Вот сейчас они бросятся на маленького человечка и растерзают его в клочки.
Но дудочка играла снова, и крысы снова не смели шевельнуться.
Когда маленький человечек собрал всех крыс, он медленно двинулся к
воротам. А за ним покорно шли крысы.

Крутые склоны горного хребта Кулаберг поднимаются прямо из моря.
В глубине этого неприступного горного кряжа, невидимая и недоступная ни
одному человеку, находится площадка — такая ровная, словно кто-то срезал гигантским ножом верхушку горы. Один раз в году, ранней весной, сюда сходятся все четвероногие и пернатые на великие игрища птиц и зверей.
— Теперь очередь журавлей! Теперь очередь журавлей! — пронеслось над
Кулабергом.
И вот на площадке появились журавли — большие серые птицы на длинных
стройных ногах, с гибкой шеей, с красным хохолком на маленькой точеной головке. Широко раскрыв крылья, журавли то взлетали, то, едва коснувшись земли, быстро кружились на одной ноге. Казалось, на площадке мелькают не птицы, а серые тени. Кто научил журавлей скользить так легко и бесшумно? Может быть, туман, стелющийся над болотами? Может быть, вольный ветер, проносящийся над землей? Или облака, проплывающие в небе?

Глубокой ночью Нильс тихонько выполз из-под крыла Мартина. Он огляделся
по сторонам и, убедившись в том, что никто его не видит, быстро зашагал к замку. У Нильса было важное дело. Во что бы то ни стало он должен повидать филина Флимнеа. Надо выпытать у филина, где живет лесной гном. Пусть гном потребует от него все, что захочет. Нильс все сделает, только бы снова стать человеком!
Нильс долго бродил вокруг замка. Он совсем продрог и хотел уже возвращаться, как вдруг услышал чьи-то голоса.
— Теперь-то он как шелковый. А ведь раньше от него житья не было, —
говорила одна сова хриплым, глухим голосом.
— Неужели же он никогда не превратится в человека? — спросила вторая
сова.
— Трудно ему теперь человеком стать. Ведь знаешь, что для этого нужно?
— Что? Что?
— Это такая страшная тайна, что я могу сказать ее тебе только на ухо.

Куница соскользнула с дерева и, подбежав к обрыву, заглянула вниз.
— А ведь и верно, гуси! — сказала она и проворно стала спускаться по
обрыву.
Смирре следил за каждым ее движением. «Хоть мне и не достанется ничего, — думал он, — зато я отомщу этим бродягам за все свои обиды».
А куница спускалась все ниже и ниже. Она повисала то на одной лапе, то
на другой, а если уж совсем не за что было уцепиться, змеей скользила по расщелинам.

— Смотр-р-ри пр-рямо, — прокаркал ворон. — Этот кувшин полон серебра.
Ты должен открыть его. Не откроешь — глаза выклюем, откроешь — с почетом отпустим.
Около кувшина валялась крепкая, острая, дочиста обглоданная кость.
Нильс поднял ее. Потом выковырял из земли камень и принялся за дело. Он наставил кость, как долото, между крышкой и горлышком, и начал бить по ней камнем. Он бил до тех пор, пока кость не вошла почти наполовину. Тогда Нильс обеими руками ухватился за конец, торчавший снаружи, и повис на нем вместо груза.

Вдруг Нильс от удивления разинул рот:
— Да ведь он же деревянный!
И верно, человек этот с ног до головы был из дерева. И борода у него
была деревянная, и нос деревянный, и глаза деревянные. На голове у деревянного человека была деревянная шляпа, на плечах деревянная куртка, перетянутая деревянным поясом, на ногах деревянные чулки и деревянные башмаки.
Недолго думая, Нильс вскочил на широкую, как лопата, ладонь. Деревянный быстро поднял его и посадил к себе под шляпу.
И как раз вовремя! Из-за угла уже вышагивал Бронзовый!

Море исчезло. Прямо перед Нильсом возвышалась глухая каменная стена.
Невдалеке между двумя круглыми башнями Нильс увидел ворота. Тяжелые кованые створки их были наглухо закрыты. Но чуть только Нильс подошел поближе, ржавые петли заскрежетали, заскрипели, и ворота медленно раскрылись, как будто приглашая Нильса войти. И Нильс вошел.
Перед одной лавкой Нильс остановился и долго стоял как вкопанный.
Это была оружейная лавка.
Нильс набрался духу и шмыгнул в лавку.

. Медведица осторожно положила Нильса на землю и, повернув голову,
позвала кого-то ласковым голосом:
— Мурре! Брумме! Идите сюда! Я тут кое-что нашла для вас.
Медведица мордой подтолкнула несчастного Нильса к своим детенышам.
Мурре подскочил первым. Не долго думая, он схватил Нильса зубами за
шиворот и уволок его в угол. Но Брумме тоже не зевал. Он бросился на брата, чтобы отнять у него Нильса. Оба медвежонка принялись тузить друг друга.
Нильсу-то было все равно — у Брумме он в лапах или у Мурре. И так, и
этак плохо. Лучше всего и от того, и от другого поскорее избавиться.

Дверь на его счастье была открыта, и Нильс незаметно проскользнул на кухню. У окна на большом столе лежал Мартин. Лапы и крылья у него были связаны так крепко, что он не мог шевельнуться.
— Мартин, ты жив? — спросил он, подбегая к столу.
— Пока что жив, — уныло ответил Мартин.
— Ну, потерпи еще минуточку, сейчас я тебя освобожу. Нильс обхватил
руками и ногами ножку стола и быстро полез вверх.

Нильс решил построить себе настоящий дом, с дверью, окном и крышей. Он наломал тростника и на Мартине свёз его на лужайку. Потом он срезал в лесу четыыре прямые веточки, обстрогал их хорошенько и заострил с одного конца. Получилось четыре одинаковых колышка.
Тогда Нильс начертил на земле ровных четырёхугольник и принялся вбивать в каждый угол по колышку.
Когда все колышки стояли на месте, Нильс начал строить стены.
— Дом-то хорош, — сказала Акка, — а вот крыша ненадежная: и от солнца
под такой крышей не спрячешься, и от дождя не укроешься. Ну, да этому горю помочь можно. Сейчас мастеров тебе доставлю.
И она куда-то полетела.
Скоро она вернулась с целой стаей ласточек. Не прошло и часа, как дом был со всех сторон облеплен толстым слоем глины.

. Вот однажды орлы, вылетев рано поутру, в свой обычный час не
вернулись в гнездо.
Тогда Акка поняла, что какая-то беда стряслась с орлами, и сама полетела к скале.
Еще издали она услышала злой и жалобный крик, доносившийся из орлиного
гнезда. В гнезде, посреди обглоданных костей, старая Акка увидела неуклюжего, безобразного птенца.
Акке стало жалко птенца. И она отправилась искать ему корм.
она выловила в озере большую форель и принесла её птенцу.

Весь вечер, до поздней ночи, собирал Нильс и Фумле-Друмле развеянные
ветром листы и листок за листком приносили Удачнику. Они подбирали их на крышах и чердаках, на ветках деревьев и на дорожках сада, среди мусорной свалки и па колокольне собора. Куда только не заглядывали ворон и мальчик!

Нильс нагнулся к ней и тихонько погладил ее по жестким крыльям. Вот
какая она теперь маленькая рядом с ним!
— Прощай, Акка! Спасибо тебе! — сказал Нильс.
И в ответ ему старая Акка раскрыла крылья, как будто хотела на прощание
обнять Нильса.
Дикие гуси закричали над ним, и Нильсу показалось, что они торопят Акку,
зовут её скорее вернуться в стаю.
И вот она опять в небе, опять впереди стаи.
— На юг! На юг! — звенят в воздухе птичьи голоса.
Нильс долго смотрел вслед улетевшей стае.

Источник